Неправительственная организация Transparancy International известна своей борьбой с коррупцией во многих странах мира. В России представительство этой организации (Центр «Трансперенси Интернэшнл – Р», сокращенно «ТИ-Р») считается иностранным агентом, что в контексте его работы совсем не удивительно. Помимо чисто коррупцонных разоблачений центр «ТИ-Р» занимается еще и сугубо российской проблемой – выявлением примеров и тенденций использования административного ресурса во время выборных кампаний.
В Нижегородской области ближайшие выборы – совсем скромные, но в целом по стране от того, как пройдет сентябрь 2017-го, во многом зависит сценарий президентской избирательной кампании и более поздних выборов. Об этом во время визита в Нижний Новгород рассказывал представитель «Трансперенси Интернэшнл» в России Станислав Андрейчук. Первым делом «Нижний сейчас» поинтересовался у гостя, каких размахов может достичь административное давление на избирателя накануне «выборов президента Путина».
- Станислав, будут ли мартовские выборы 2018 года отличаться методикой их проведения? Есть ли у власти какие-то новые рецепты воздействия на избирателя?
- Вы знаете, пока сложно сказать. Возможно даже, что те, кто будут эти выборы проводить, пока не определились до конца, какой сценарий будут использовать. Тем более, в сентябре 2017 года будет достаточно большое количество региональных выборов, и на сентябрьских выборах многие вещи уже будут обкатываться. Меняется законодательство, уходят открепительные удостоверения…
- И по итогам сентября может заметно измениться политическая «картинка» во многих регионах…
- Конечно! Поэтому, я думаю, что окончательно сценарий будет определен после сентября, когда станет понятно, какие технологии работают, какие нет. Но что явно видно уже сейчас – то, что на президентских выборах первоначальная установка «70 на 70» (то есть семидесятипроцентная явка при 70% поддержки кандидата от власти), возможно, будет смягчена. По крайней мере, такие осторожные попытки уже предпринимаются. Почему это может произойти? – потому что, на мой взгляд, эта жесткая установка противоречит другому принципу, заявленному властью, - «выборы должны быть максимально легитимными».
- Да, «легитимизация» - самое популярное слово при разговоре об этих выборах…
- А с учетом тренда на снижение избирательной активности – люди не очень хотят ходить на выборы – добиться 70-процентной явки – не такая простая задача. Это можно сделать, но… люди приходят на выборы, когда они интересные, когда есть «борьба Добра со Злом», когда есть конкуренция. Если выборы неконкурентны и неинтересны, то, в общем, крайне сложно провести яркую кампанию с высокой явкой, в которой, к тому же, должен победить «правильный» кандидат. Мне кажется, две этих задачи не то чтобы прямо противоречат друг другу, но их крайне сложно совмещать.
Именно поэтому пока непонятен окончательный сценарий. Если они будут по-прежнему давить «70 на 70», то, скорее всего, мы увидим гораздо больше недовольства по поводу того, что происходит на выборах – на участках для голосования и так далее. Если они хотят более легитимных, более спокойных и менее показательных выборов, тогда будет снижен порог, который они же и установили. И тогда есть шанс, что выборы на большей части страны пройдут чисто и тихо, а известные 13 -1 5 регионов традиционно проголосуют [так, как нужно власти] и исправят результат в нужную сторону.
- Соответственно, в зависимости от выбранного сценария масштабы использования админресурса тоже будут разниться?
- Конечно, в зависимости от того, какой сценарий избирается, будут использоваться разные технологии. Если не «70 на 70», а хотя бы «60 на 60» (что для Путина – вполне реальная история), то не нужно ни сильного применения админресурса, ни фальсификаций в день голосования. Просто идешь – и проводишь выборы, понимая, опять же, что у тебя всегда есть те самые регионы, которые всегда в случае чего проголосуют как надо.
"Классика" предвыборных приемов партии власти
- Что нового в практике применения админресурса вы выявили за последнее время? Есть ли какие-то новые «ноу-хау», если можно так выразиться?
- Сложно сказать, что мы какие-то супер-новые вещи выявили! У нас несколько другая задача. Мы, скорее, пытаемся описать и показать админресурс людям, потому что среди экспертов у нас все всё понимают, все друг другу говорят про админресурс – но для простого избирателя это совершенно непонятно. Более того, непонятно даже для специалистов на Западе, потому что термин «админресурс» пришел в западную политологию несколько лет назад именно из русского языка. Раньше его там не было.
- И как это звучит по-английски?
- Практически так же – administrative source.
- То есть вот та смешная история про госпожу Псаки, которая упоминала российские выборные «карусели», не особо понимая, о чем идет речь – это правда?
- Я думаю, да. Ну, она же дипломат, и российские выборы – это вообще не ее сфера деятельности!
- Но как же всё-таки обычному российскому избирателю доходчиво объяснить, в каких случаях его вовлекают в эти игры?
- Вот это именно та задача, которую мы перед собой ставим. И мы только в начале ее решения, как мне кажется. Потому что с одной стороны, действительно, нужно рассказать людям в простой понятной форме, как это происходит. Посчитать это в рублях, например – я думаю, так это будет наиболее понятно! А с другой стороны, нужно бороться с административным ресурсом. Но сделать это можно, только когда максимально большое количество людей в это вовлечено. Например, как это было с фальсификациями в день голосования, когда большое количество наблюдателей пришло на выборы и у них появились инструменты, чтобы сделать эти истории публичными – например, «Карта нарушений на выборах», ресурс «Голос», социальные сети и так далее. Вот для нас сейчас важно попытаться создать такой инструмент, такое общественное движение, чтобы люди начали наблюдать не только в день голосования, но и в течение всей избирательной кампании. Делиться своими наблюдениями друг с другом, чтобы то становилось общим достоянием.
- А какими могут быть эти инструменты, кроме банального оповещения через соцсети: «люди, вот такая фигня происходит»?
- Вот именно над этим мы сейчас думаем, причем уже довольно давно – года два. Разные идеи есть – но пока ресурсов не хватает. Идеи вплоть до каких-то игровых моментов – мне кажется, какая-нибудь интернет-игра «Охотники на админресурс», своего рода квест, может быть вполне эффективна. Охота на админресурс – это действительно квест! Это и полезно, и прикольно!
- Это понятно. Но вот я, например, знаю многих работников бюджетной сферы, которым ничего объяснять не нужно – они и сами прекрасно понимают, что являются той самой «армией админресурса» - и ничего с этим поделать не могут… Так им, по крайней мере, кажется.
- Это связано с тем, что в стране есть некоторая политическая апатия, и здесь дело не столько в политике, сколько в каких-то экономических вещах. Когда у людей снижается уровень доходов – а он снизился за последние годы! – то многие просто замыкаются в себе или в семье. Им политика становится неинтересной, кажется проблемой десятого порядка.
И конечно, это напрямую связано с безопасностью заявителей, как и в коррупционных делах. Если получится соблюсти эту безопасность через какие-то инструменты – люди начнут рассказывать. Потому что на самом деле на кухнях все друг другу жалуются! Когда тебя на работе утаскивают на какое-то совещание и там в течение часа промывают мозги вместо того, чтобы отпустить на обед – ты приходишь домой и жалуешься на это семье, друзьям. Все об этом знают – важно эту информацию доносить, но делать так, чтобы это было безопасно. Не надо требовать от людей героических подвигов!
- Доказать вину того или иного чиновника через суд довольно сложно, но вы, как я понимаю, находите дополнительные рычаги воздействия на тех, кто использует админресурс. Например, отслеживаете предвыборные контракты на сайте госзакупок и обращаетесь в ФАС…
- Вся эта работа – это как противостояние снаряда и брони! Они постоянно изобретают какую-то новую «броню», мы стараемся изобрести «снаряды», которые эту «броню» пробьют. Мы можем быть гибкими. Чем гражданское общество может обуздать отлаженную государственную машину, так это своей гибкостью. Бюрократический аппарат, напротив, неповоротлив. Вспомните историю – Наполеон долгое время пытался покорить Испанию, стоял там войсками, но так и не смог, потому что была партизанская война. Вот и нам нужно такую «партизанщину» вести – искать слабые места, выслеживать их там, где они не ожидают. Всегда можно наказать жуликов! И это нужно делать. Наш народ очень изобретательный – мы, возможно, в системной работе не сильны, но в изобретательности, импровизации нам нет равных!
UPD: Утром 19 июля, на следующий день после публикации этого интервью, стало известно, что Станислав Андрейчук задержан в Барнауле за участие в несанкционированном митинге, который прошел еще в апреле этого года. Совпадение, конечно.
